Гвардия им. Желязны: Корвин (который амберский), Яма и Сэм ( «Князь света»), Аззи («Театр одного демона») Ну и другие персонажи Мастера – все они в чем-то схожи, в своем взгляде на мир, в описаниях, в живости, и Кай Крапивник или Дилвиш – одного с ними поля ягоды, только произведения, в которых им довелось обретаться, чуть менее гениальны.
Из нашего «эзотерического боевика» - Гумилев (персонаж) - «Посмотри в глаза чудовищ» Лазарчук, Успенский, - хотя и в этом Гумилеве что-то знакомое, такое чувство, что в Париже пил в тех же барах, где и Корвин, так сказать, герой тот же, а вариант родной.
Бесспорно, Кевин-арфист из «Туманов Авалона» М.З. Брэдли, есть в нем, несмотря на уродство, что-то доброе, притягательное, отличающее его от всех остальных, и еще очень живое. Персонажи «Туманов…» вообще мало похожи на фэнтезийных героев – они люди. Как самого живого женского персонажа фэнтези надо отметить и Моргейну. Не скажу, что она мне именно нравится, но очень уж рельефным получился ее образ.
Рикори из «Гори, ведьма!» («Дьявольские куклы мадам Менделипп») Абрахама Мэррита, очень обаятельный и импозантный гангстер, и Дахут Белая из «Ползи, тень!». Надо сказать, что герои Меррита также отличаются долей изрядной привлекательности, другой, чем у Желязны, они несут на себе яркий отпечаток своего времени.
Корсо из «Клуба Дюма» Переса-Реверте, хотя не понимаешь уже, где Корсо, а где Депп – слишком переплелись у меня в сознании лица из книги и фильма, да так и остались не разлей вода, это персонаж полузабавный-полусимпатичный, которого не хотелось бы ни в коем случае видеть рядом с собой, но наблюдать за которым весьма приятно.
Ах, да, как это ни смешно: Сириус Блэк из 5-ого Поттера.
Ну и Смерть, вечно пытающийся уйти в загул, из мира Пратчетта.
А если уйти с зыбкой почвы печатного, да еще и преимущественно фэнтезийного, слова, то список любимых героев расширяется до невероятия. Тут и Анжелика с Жофреем, и Дракула из фильма Стокера, и Тарбус из старого-старого фэнтезийного сериала «Пещера Золотой розы», любимого мною еще с детства, и Хан Соло с Вэйдером, и Воланд, назвать которого любимым, а уж тем более персонажем язык не повернется. И все остальные, которых и не припомнишь сразу, а потом будет очень обидно, что кого-то самого-самого я и позабыла назвать.
Зато наша родная классика на привлекательных для меня героев оказалась бедна, да и со школьной скамьи она не внушала мне ничего, кроме отвращения, и не мне одной: и Раскольников, и Пьер, и Болконский в свое время подвергались пристрастному поливанию грязью – только Долохов, несмотря на протесты учителей, снискал себе любовь юных неокрепших сердец, но и то по принцу «на безрыбье и рак – рыба».
